«Немцы собирали вшей и кидали в мать со словами: «Сталин, пей!»

Во вторник, 17 сентября, Калужская область отмечала очередную годовщину освобождения от немецко-фашистских захватчиков.

Во вторник, 17 сентября, Калужская область отмечает очередную годовщину освобождения от немецко-фашистских захватчиков. А мы продолжаем проект «Дети войны», в рамках которого калужане и жители области, в военное время бывшие детьми, делятся с читателями своими воспоминаниями.

— Мы жили в Кронштадте, — рассказывает Маргарита БАРКУНОВА, ветеран МВД . — Отец — морской офицер. Уходя в море, он сказал матери, чтобы везла детей к своим родителям в Воротынск. Мы выехали. А через неделю началась война. 24 августа пришло извещение, что отец погиб. В последнем письме он писал: «Над нами вьются фашистские самолёты. Если я погибну, считайте, что погиб как герой!»

В деревне у бабушки

— Мне было тогда полтора года. О том, что происходило, знаю по маминым рассказам. Самыми лютыми среди фашистов были румыны. Как-то в нашу избу притащили молодого парня, красноармейца лет 18–19 с раздробленным бедром. Началась гангрена. Мама хотела дать ему воды, фриц выбил у неё из рук кружку.

Немцы в деревне завшивели. Они собирали вшей и кидали в мать со словами: «Сталин, пей!»

Мама вспоминала, что в соседней деревне расстреляли всех членов сельсовета.

Конечно, война есть война. Голодно. У нас отобрали весь скот. Дедушка был председателем колхоза, поэтому прятался в подвале. Когда немцы начинали облаву, его накрывали бочкой.

На переезде жила женщина. У неё было пятеро детей. Что ей пообещали немцы, неизвестно, но она рассказала им обо всех деревенских жителях: у кого дети, у кого мужья партизаны или коммунисты. А у самой муж был на фронте. Когда наши вошли в деревню, её расстреляли. Детей до возвращения отца с фронта отдали в детский дом.

Зимой мы на печке сидели. Дедушка с бабушкой не разрешали выходить на улицу, потому что прямо к домам подходили волки. Да к тому же у нас с двоюродным братом были одни валенки на двоих.

Любимый город стал чужим

— Мама в 29 лет осталась вдовой с двумя детьми на руках. Жили очень тяжело. Помню, после войны она с моим старшим братом поехала в Кронштадт. Там брат пошёл в школу. А в классе и детей-то нет — всего человек 15 набралось. Наши знакомые, соседи — все умерли от голода. Тяжело пришлось жителям Кронштадта во время войны. Если бы не наказ отца и мы остались в городе, невозможно представить, что с нами могло быть…

Матери стало тяжело жить в квартире, где раньше жил отец, ходить по тем же улицам, но уже без него. Два года она провела там с моим братом, а тут пошли слухи, что Черчилль нападёт на СССР. И мама решила переехать в Калугу.

«Асфальтовые» дети

— Мама купила однушку на Кутузова. Стёкол в окнах не было, тряпками, подушками затыкали рамы. Мама устроилась на «Спичку». Целыми днями на работе. Бывало, картошки наварит и уйдёт, и мы её едим.

Мы были так называемыми асфальтовыми детьми — всё время пропадали на улице. У меня была подруга Зоя. Приходилось защищать и её, и себя.

Бельё ходили полоскать на улицу Зелёный Крупец. А потом санки тащили в гору. Как-то мама повесила на чердаке бельё, а с ним и шторы. И их украли, для неё это была большая беда.

Как-то был смешной случай: мы с братом решили поиграть в матросов. Ведро воды вылили на пол и давай возюкать веником, будто палубу драим. А жили на втором этаже. Прибежали соседи с первого этажа — оказалось, мы их залили.

Всё, что можно было, продавали. Из Кронштадта мать забрала игрушки, которые отец привозил. Помню огромный корабль. Продала. Ещё кое-какие отцовские вещи. Маме приходилось нелегко, ей пришлось отдать моего брата в пожарное училище во Львове, хотя он хотел быть моряком, как отец.

У соседских ребят с вой­ны пришли отцы. Они устроились на работу, помогали семьям. А я безотцовщина. Это такая боль! Я никогда никому за всю свою жизнь не сказала слово «папа»…

Маргарита Ивановна окончила пединститут. ­Работала учителем французского языка в бабынинской школе, стала директором школы. Потом работала в милиции. На пенсию ушла в должности старшего инспектора информационного центра УМВД.

— Года три назад я побывала в Кронштадте, нашла свой дом, — едва сдерживая слёзы от нахлынувших воспоминаний, говорит Маргарита Баркунова.